До недавних пор ортодоксальные педагоги и психологи считали их «трудными» и даже умственно отсталыми. Психиатры ставили им диагнозы «аутизм» или «синдром дефицита внимания с гиперактивностью» и лечили психотропными препаратами. Для родителей так называемые «дети индиго» — сущее наказание: не учатся, не слушаются, не реагируют ни на какие воспитательные меры, неусидчивы, взбалмошны, трудно находят контакты как со сверстниками, так и со взрослыми.
И таких детей с каждым годом становится все больше и больше. По оценкам специалистов, изучающих данный феномен, 90 процентов младенцев, которые родятся в ближайшие 10 лет, будут «детьми индиго».

Дети, совершенно не похожие на обычных мальчиков и девочек, стали появляться на свет в конце 70-х — начале 80-х годов ХХ века. Впервые феномен «детей-индиго» описала американский психолог, биоэнергетик Нэнси Тэпп в 1982 году. Это она — автор термина «дети-индиго». Идеи Нэнси научно подтвердил американский психолог Ли Кэрролл. Он с помощью специальных приборов сумел зафиксировать биополе необычных детей. В ходе дальнейшего изучения «внутреннего мира» «синих» детей исследователи обнаружили, что диапазон электромагнитных колебаний, исходящих от их мозга, втрое больше, чем у обычных людей. Сотрудник Института земного магнетизма и распространения радиоволн Российской академии наук (ИЗМИРАН) Борис Луговенко выдвинул гипотезу, согласно которой у человеческого мозга есть особенность: он записывает информацию о пережитом опыте, испытанных чувствах, эмоциях и мыслях не только в себе самом, но и в едином информационном поле Вселенной. Так вот, «дети-индиго» — это уникумы, которые могут черпать оттуда информацию.

Кроме недостатков в виде неустойчивой психики, астенического телосложения и сложного характера, такие дети обладают рядом достоинств. Например, очень высоким интеллектом. Их IQ равен 130, в то время как авторы соответствующего теста считали, что IQ выше 129 просто не может быть. Это технологически ориентированные дети. Компьютер является как бы продолжением их мозга, поэтому в информационных дебрях они ориентируются так же легко, как в собственной памяти. Оба полушария головного мозга у «детей-индиго» развиты одинаково. Им приписывают паранормальные способности. Якобы большинство «детей-индиго» чуть ли не с пеленок улавливают сущности тонкого мира, владеют даром целительства, видят ауры людей, обладают телепатическими способностями.

В Новосибирске живет как минимум двое «детей-индиго». Их мама Лилия Паздер говорит: «Какое счастье, что Бог уберег меня от того, чтобы повести дочь Ярославу к психиатру, когда она стала рассказывать о синем шаре, который прошел сквозь нее, и после этого она стала видеть тонкие тела других людей. Потом я сама обрела дар целительства и поняла, что моя дочь — не сумасшедшая. Наоборот, она нормальнее других. Как-то она сказала мне, что выбрала меня в мамы, потому что знала, что я буду целительницей». Лилия Паздер утверждает, что 11-летняя Ярослава может лечить руками и силой мысли. Но главное, что отличает ее от других детей, — глобальность мышления. Сейчас Ярослава озабочена проблемами экологии земного шара, так как главная опасность, грозящая Земле и человечеству, — это проблема глобальной экологической катастрофы.

Ученые говорят, появление все большего количества »детей-индиго« может нести человечеству как благо, так и зло. Ли Кэролл описал разные типы «детей-индиго» и определенные жизненные программы, присущие каждому из них. Первый тип — гуманисты. Это будущие врачи, деятели науки. Возможно, кто-то из них откроет секрет вечной жизни. Или приведет человечество к новому Армагеддону. В детстве они очень рассеянны и на человека несведущего производят впечатление нездоровых: из-за своей гиперактивности они неуклюжи и частенько натыкаются на стены, во время игры вываливают из шкафа все игрушки, беспорядочно хватают то одну, то другую, но ни с одной не играют подолгу.
Второй тип — концептуалисты. Это будущие астронавты и путешественники, которым не составит труда отыскать Атлантиду. Окружающие часто считают их больными аутизмом, так как индиго-концептуалисты глубоко погружены в свои прожекты. Данный тип больше других имеет склонность к наркомании, алкоголизму и прочим пагубным привычкам.

«Дети-индиго» третьего типа — художники. Они очень чувствительны и живут «без кожи», что тоже чревато психическими нарушениями и различными аддикциями. Четвертый тип детей будущего — те, что «живут во всех измерениях«. Это люди, которые несут в мир новые философии и новые религии.
Проблема «детей-индиго», по словам Лилии Паздер, в том, что «если сейчас такого ребенка не подхватить, не направить его потенциал на созидание, на добро, не обеспечить ему психологически комфортную среду, неизвестно, что может из него получиться». Из них могут вырасти талантливейшие хакеры, хитроумнейшие бандиты, которых не поймает ни одна полиция, сумасшедшие ученые, не отягощенные никакими этическими нормами и границами здравого смысла, основоположники самых опасных и извращенных деструктивных культов.

Причины появления «детей-индиго» до сих пор не выяснены. Американские ученые установили, что у них измененная структура ДНК. Если «нормальная» человеческая ДНК содержит 64 кодона (кодон — единица генетической информации, зашифрованная в молекуле ДНК), из которых только 20 постоянно включены, остальные инертны и не работают, то у-индиго включены 32 и более кодонов. Этим объясняется абсолютный иммунитет, которым сейчас обладает один процент населения Земли.

Профессор, заведующая кафедрой педагогики НГПУ Татьяна Павлова много лет изучала феномен »детей-индиго« и пришла к выводу, что рождение таких детей — результат родовых патологий и наследственности. В своих изысканиях Татьяна Леонидовна опирается на эмпирический опыт и педологию (науку о фатальных факторах среды и наследственности, влияющих на развитие личности). В соответствии с сохранившимся научными данными, можно предположить, что в России «дети-индиго» рождались еще в 30-х годах прошлого века (разумеется, этого термина тогда еще не было). При каждой школе тогда существовал педологический кабинет, где изучали необычных учеников. Однако в 1936 году педология, так же как генетика, кибернетика и многие другие научные направления, была признана лженаукой и запрещена, а ученые-педологи репрессированы.